Хорни - Ненависть и презрение к себе

• От себя все равно не уйдешь.
• Даже если МЫ функционируем, как хорошо смазанная машина, все равно остаются ограничения – времени, сил, терпения и т.п.; ограничения любого человека.
• МЫ имели успех, НАШИ дела шли очень неплохо, МЫ уносились на крыльях фантазии к сказочным достижениям, но МЫ, тем не менее, всегда чувствовали себя неполноценными или незащищенными.
• НАС преследовало грызущее чувство, что МЫ обманщик, подделка, уродец и т.п. – чувство, которое МЫ не могли объяснить.
• НАШЕ глубинное знание о себе недвусмысленно проявлялось в НАШИХ сновидениях.
• Наяву эта реальность вторгается болезненно и тоже узнаваема безошибочно.
• Богоподобные в своем воображении, МЫ неловки в обществе.
• МЫ хотели произвести неизгладимое впечатление на какого-либо человека, а у НАС тряслись руки, МЫ заикались или краснели.
• Ощущая себя героем-любовником, МЫ могли оказаться импотентом.
• Разговаривая в воображении с шефом как мужчина, в жизни МЫ выдавливали только глупую улыбку.
• Изумительное замечание, которое могло бы повернуть спор и все раз и навсегда уладить, приходило НАМ в голову только на следующий день.
• Мы переедали не в силах удержаться от этого.
• Наличное, данное в опыте я становится досадной, оскорбительной помехой, чужим человеком, с которым случайно оказалось связанным идеальное я, и оно оборачивается к этому чужаку с ненавистью и презрением. Наличное я становится жертвой возгордившегося идеального я
• Ненависть к себе делает видимым раскол личности, начавшийся с сотворения идеального я.
• МЫ воевали в чем-либо с самим собой.
• МЫ имели конфликт между влечением к захвату и влечением к смирению.
• МЫ имели конфликт между гордыней и подлинным собой.
• МЫ становились ближе к самому себе, начинали понимать, что МЫ чувствуем, знать, чего МЫ хотим, постепенно отвоевывали свою свободу выбора, принимали решения и брали на себя ответственность.
• НАША ненависть к себе направлялась уже не на ограничения и недостатки наличного я, а на конструктивные силы подлинного я.
• Центральный внутренний конфликт – это конфликт между здоровыми и невротическими, конструктивными и деструктивными силами.
• Есть две причины, по которым конфликт между гордыней и подлинным я обладает большей властью расколоть нас, чем другие конфликты.
• Первая причина – в различии между частичной и полной вовлеченностью в конфликт.
• Вторая причина лежит в том факте, что за свою жизнь борется самая сердцевина нашего существа, наше подлинное я со своей способностью к росту.
• Ненависть к подлинному я более удалена от осознания, чем ненависть к ограничениям наличного я, но она создает вечный подземный источник ненависти к себе, пусть даже на передний план выступает ненависть к ограничениям наличного я. Следовательно, ненависть к подлинному себе может проявляться почти в чистом виде, тогда как ненависть к наличному себе – всегда смешанное явление.
• Наша ненависть к себе принимала форму беспощадного осуждения за "эгоистичность", то есть за любую попытку сделать что-либо для себя, она, могла быть, являлась как ненавистью за несоответствие абсолюту святости, так и способом раздавить наше подлинное я.
• МЫ могли возненавидеть себя обессиливающей и мучительной ненавистью, настолько деструктивной, что оказывались беспомощны против нее и могли физически себя разрушить. Но мы ненавидим себя не потому, что ничего не стоим, а потому, что нас тянет вылезти из кожи, прыгнуть выше головы.
• Ненависть происходит от расхождения между тем, кем я мог бы быть, и тем, что я из себя представляю. И это не просто раскол, это жестокая, убийственная битва.
• МЫ пытались относиться к себе, как к бесплотному духу, НАША жизнь и, следовательно достижение славы зависело от наличного я.
• Если МЫ убьем ненавистное я, МЫ убьем и возвышенное я,
• С другой стороны, зависимость делает ненависть к себе более жестокой и беспощадной, как это бывает в случае любой бессильной ярости.
• Ненависть к себе является не только результатом самовозвеличивания, но и служит для НАШЕГО поддержания. Точнее, она служит влечению воплотить идеальное я и обрести цельность на подобном возвышенном уровне, исключая все, что этому противоречит.
• Самое осуждение несовершенств подтверждает богоподобные нормы, с которыми МЫ себя отождествляем.
• МЫ не могли не признавать обременительность и опасность ненависти к себе, но могли считать восстание против своего ярма более опасным.
• МЫ не испытывали никаких чувств к себе.
• МЫ в течение долгого или короткого промежутка времени переживали ненависть к себе или презрение к себе как таковое.
• В НАС могло ярко вспыхнуть чувство "Я ненавижу себя" или "Я презираю себя", МЫ могли быть в ярости на себя.
• НАШИ яркие переживания ненависти к себе случались только в периоды несчастья и забывались, когда беда проходила.
• У НАС осознавали гибельную и постоянную ненависть к себе.
• МЫ заставляли замолчать голос самообвинения настолько сильно, что он не достигал осознания.
• МЫ откровенно выражали свое чувство вины и высказывали упреки самому себе или выдавали существование таких чувств постоянными извинениями или самооправданиями.
• МЫ осознавали свои самообвинения, но не осознавали их силу и разрушительный характер.
• МЫ не осознавали тщетность самообвинений, а были склонны считать их доказательством своей высокой нравственной чуткости.
• МЫ не сомневались в законности самообвинений, и, фактически, не могли сомневаться, судя себя по меркам богоподобного совершенства.
• МЫ осознавали результат ненависти к себе: чувство вины и неполноценности, чувство, что НАС что-то сдавливает и терзает.
• МЫ ни в малейшей степени не сознавали, что это МЫ сами вызываем у себя эти мучительные чувства, сами так низко оцениваем себя.
• Вместо того, чтобы страдать от чувства задавленности, МЫ гордились "отсутствием эгоизма", "аскетизмом", "жертвенностью", "верностью долгу", которые могли укрывать бездну грехов против самого себя.
• Ненависть к себе по всей своей сути – бессознательный процесс, и НАМ было жизненно важно не сознавать его влияния.
• МЫ разворачивали ненависть наружу, направляя ее на жизнь, судьбу, общественные институты или на людей.
• МЫ продолжали направлять ненависть на себя, но переживали ее как идущую извне.
• Внутренние предписания образуют систему принуждения, тиранию, и у человека может возникать шок и паника, когда ему случается не выполнить их.
• Невротические "Надо" определены ненавистью к себе в той же степени, что и гордостью, и все фурии ненависти к себе срываются с цепи, когда эти "Надо" не выполнены.
• Цель Надо, как и цель любой политической тирании, – в истреблении индивидуальности.
• "Я Должен быть достаточно великодушен, чтобы ни на что не возражать";
• "Мне Надо заставить ее любить меня";
• "Я Должен пожертвовать абсолютно всем ради "любви"!"
• Когда НАШЕ Надо требовало от НАС полной ответственности за своих родственников, друзей, учеников, подчиненных и т.д.
• НАМ Надо было решить чьи угодно проблемы для немедленного удовлетворения этого лица.
• МЫ считали, что все, что идет не так, идет по НАШЕМУ упущению.
• Когда друг или родственник чем-то расстроен, жалуется, критикует, недоволен или хочет чего-то, МЫ превращаемся в беспомощную жертву, которая должна почувствовать свою вину и все уладить.
• МЫ ненавидели себя за нарушение НАШИХ Надо.
• Когда МЫ не оказались такими всезнающими или всевыручающими, какими, МЫ считали, НАМ Надо быть, МЫ необоснованно упрекали себя.
• МЫ не сознавали, что нарушили приказ Надо, и НАМ становилось нехорошо, муторно, МЫ чувствовали тревогу, усталость и/или раздражение и т.п.
• МЫ автоматически защищали себя от ненависти к себе, НАШИМИ особыми путями, как смягчение тревоги (приступы прожорливости, запои, бегание по магазинам и т.п.), или чувство, что МЫ опять стали жертвой других людей (пассивное вынесение вовне), или чувство раздражения (активное вынесение вовне).
• Мы находились на грани бессознательного понимания, что НАМ не удастся жить как Надо, МЫ приходили в возбуждение и ударялись в дикую обиду на всех и на все: родственники ездят на НАС, шеф придирается, зубной врач изуродовал НАМ зубы, и т.д.
• НАС расстраивало НАШИ настоятельные требования особого внимания к себе.
• "Ты, проклятая дура, не видишь, что ли, что мне и правда что-то нужно?"
• МЫ понимали, что не в силах выполнить некоторые из своих императивных Надо.
• МЫ ощущали, что не сможем добиться успеха в важных любовных отношениях, что МЫ перегрузили себя работой и при самых больших стараниях не сможем ее сделать, что определенные проблемы, вышедшие наружу при анализе, поглощают НАС и даже невыносимы, или что они смеются над НАШИМИ потугами разогнать их одним усилием воли.
• От такого понимания, в основном бессознательного, МЫ впадали в панику, потому что считали, что Должны быть в состоянии преодолеть все эти неприятности.
• МЫ признавали свои требования к себе фантастическими.
• МЫ неистово требовали, чтобы жизненная ситуация изменилась так, чтобы НАМ не приходилось лицом к лицу встречаться со своей "неудачей".
• Даже смутное понимание неудачи и/или угрожающей неудачи в том, чтобы жить как Надо, уже может вызвать неистовое отчаяние, и есть серьезная внутренняя необходимость предотвратить такое понимание.
• "Мне Надо быть таким-то, поступать так-то – и вот, я такой и поступаю так"
• МЫ снижали порог осознания самого себя.
• Иногда способные к проницательным наблюдениям над другими, МЫ свои собственные чувства, мысли или действия упорно удерживали неосознанными.
• "Ну, этого я не знаю"
• "Я этого не чувствую"
• МЫ ощущали себя только как существо реагирующее.
• МЫ бессознательно отрицали НАШИ собственные Надо.
• МЫ воспринимали жизнь, как последовательность исходящих извне дерганий и пинков, вынося вовне сами Надо.
• МЫ оказавшись под властью тирании, выбирали средства обойти ее предписания.
• НАС вынуждали к двуличности, и в случае внешней тирании это была, сознательная двуличность.
• В случае внутренней тирании, которая сама по себе бессознательна, являющаяся ее результатом двуличность имела характер только бессознательного самообмана и притворства.
• Попытки НАШЕЙ личности воплотить свой идеальный образ в действительность способствовали росту самоотчуждения, вынуждая НАС к фальсификации непосредственных чувств и убеждении, и порождали всепроникающую бессознательную нечестность.
• МЫ были детерминированы ненавистью к себе, и, осознание НАШЕЙ неспособности исполнить НАШИ требования, развязывали руки ненависти к себе.
• Некоторым образом все формы ненависти к себе являются мерой наказания за невыполнение Надо, то есть способом внушить НАМ идею, что МЫ не будем испытывать ненависти к себе, если сможем быть настоящим сверхчеловеком.
• Если нам не удается достичь абсолютного бесстрашия, щедрости, самообладания, силы воли и т.п. наша гордость произносит приговор: "виновен".
• МЫ не умеем отстаивать свои интересы или свое мнение.
• МЫ отмечали, что скорее уступали и упрашивали, когда Надо было четко выразить свое несогласие или защититься от эксплуатации.
• Вместо этого, МЫ под давлением деструктивных самоупреков, начинали ругать себя за то, что у НАС "кишка тонка" и МЫ отвратительный трус, или же чувствовали, что все вокруг презирают НАС за малодушие.
• Весь НАШ эффект от самонаблюдения сводился к тому, что МЫ чувствовали себя "виноватым" или неполноценным, и в результате НАША заниженная самооценка еще более занижалась и затрудняла НАМ попытку постоять за себя в следующий раз
• МЫ считали, что как человеческое существо МЫ можем позволить себе быть подверженным страхам. Но как богоподобное существо МЫ Должны обладать атрибутом абсолютного бесстрашия, и могли только ненавидеть и презирать себя за какие-то там страхи
• Когда какая-либо НАША работа продвигалась медленно, МЫ бездельничали или занимались чем-то, не относящимся к делу.
• Вместо того, чтобы посочувствовать своему несчастью и исследовать его, МЫ обзывали себя никчемным лентяем или обманщиком, которому на самом деле нисколько не интересна его работа.
• НАМ тяжело, у НАС постоянные сомнения, ни с чем конкретным не связанные, то дремлющие, а то осознанно мучительные.
• Иногда МЫ отдавали себе отчет только в своем страхе, который возникал у НАС в ответ на самообвинения, в страхе быть уличенным: если бы люди знали НАС лучше, они бы увидели, какая МЫ дрянь. На следующем выступлении НАША некомпетентность выйдет наружу. Люди поймут, что МЫ только выставляемся, а за спиной у НАС – никаких твердых познаний.
• У НАС были бессознательные претензии на любовь, справедливость, интерес, знания, скромность и т.п.
• НАШИ самообвинения ударяли не столько по существующим затруднениям, сколько по мотивации что-либо сделать.
• МЫ хотели узнать себя и/или искали у себя провинности, и/или же в НАС присутствовали оба влечения.
• "Да, я дал ему совет, может быть, даже хороший совет. Но я сделал это без радости. Часть меня была недовольна, что пришлось побеспокоиться".
• "Я сделал это, наверное, только чтобы порадоваться превосходству над ним, а может быть, и вообще отделался насмешкой, чтобы не забираться глубже в его ситуацию"
• МЫ использовали самообвинения, чтобы получить утешения и избежать обвинений и наказания.
• МЫ сосредотачивали свои самообвинения на внешних неблагоприятных условиях, неподконтрольных данной личности.
• МЫ упрекали себя за временные неудачи в своей карьере.
• МЫ полностью отдавали себе отчет, что перед НАМИ неподконтрольные НАМ препятствия.
• Обсуждая ситуацию с друзьями, МЫ указывали на эти неприятные обстоятельства, но как бы защищаясь, словно для того, чтобы смягчить свое чувство вины и отстоять свою невиновность.
• Если друзья спрашивали НАС, что же именно МЫ могли бы сделать иначе, МЫ не могли сказать ничего конкретного.
• Никакие тщательные выяснения, уговоры, подбадривания не помогали против самоупреков.
• МЫ хватались за любые трудности или неприятности, чтобы оправдаться: МЫ сделали все возможное, просто лез вон из кожи. Но другие (или ситуация, или внезапное несчастье) все испортили.
• МЫ ограждались от нападок самоосуждения за то, что не являлись своим идеальным я.
• МЫ некоторой степени сознавали свои трудности, но упоминали их вскользь, забывали о них или слегка их приукрашивали.
• МЫ старались "беречь" себя и перекладывать ответственность на обстоятельства.
• НАША самозащита не помогала избавиться от самообвинений, по крайней мере, на сознательном уровне, потому что, МЫ не считали эти внешние факторы неподконтрольными. Или, точнее, они не должны быть неподконтрольными.
• МЫ считали, что все, что идет не так, бросает на НАС тень и разоблачает НАШИ позорные ограничения.
• МЫ мучились от чувства вины, оставаясь неспособным связать ее с чем-то определенным.
• В своем отчаянном поиске причины МЫ дошли до идеи, что это, видимо, вина за что-то, совершенное в предыдущем воплощении.
• Иногда у НАС появлялись более конкретные самообвинения, и МЫ начинали верить, что теперь узнали, почему МЫ себя ненавидим.
• "я не интересуюсь другими людьми и мало что для них делаю".
• МЫ очень старались изменить свою установку и надеялись, что тем самым избавимся от ненависти к себе.
• МЫ ненавидели себя не потому, что НАШИ упреки к себе отчасти верны, напротив, МЫ обвиняли себя потому, что ненавидили себя.
• МЫ не отомстили – значит, МЫ размазня.
• МЫ отомстили – значит, МЫ скотина.
• МЫ кому-то помогли – значит, МЫ простофиля.
• МЫ не помогли – значит, МЫ эгоистичная свинья и т.д. и т.п.
• Если МЫ выносили самообвинения вовне, то были уверены, что все окружающие приписывают всем НАШИМ поступкам нехорошие мотивы.
• Это чувство было настолько реальным для НАС, что МЫ негодовали на окружающих за несправедливость.
• Для защиты МЫ носили жесткую маску, чтобы никто никогда не догадался о том, что делается внутри НАС, по НАШЕМУ лицу, голосу или жестам.
• Для НАС на сознательном уровне все окружающие были очень милы.
• МЫ осознавали, что постоянно чувствуем себя под подозрением, и жили в постоянном страхе, что в любой момент на НАС может упасть меч каких-то ужасных обвинений.
• МЫ тратили лучшие силы, тщетно пытаясь защититься от неведомых и неправедных судий, впадая во все большую и большую безнадежность.
• НАШЕ пассивное перемещение вместе с течением, отсутствие самостоятельности и роста – все то, что Фромм называет "пустой, однообразной жизнью, бесплодной, лишенной любви и плодотворного начала". Любой человек, живущий так, обречен чувствовать себя виновным, как показывает Фромм, и по веской причине: это его вина.
• МЫ всегда выискивали кого-то, кто разрешил бы НАШИ проблемы, вместо того чтобы обратиться к себе, к своим собственным силам.
• НАША установка по отношению к своей виновности в свою очередь неконструктивна, а она именно такова, потому что МЫ выстраивали ее в духе ненависти к себе.
• МЫ не чувствовали, что это МЫ сам беспощадно себя обвинениям.
• МЫ обвиняли себя за действия или установки, которые при внимательном рассмотрении кажутся безвредными, законными и даже желательными.
• МЫ заклеймили разумную заботу о себе как баловство; наслаждение едой как обжорство; внимание к собственным желаниям вместо слепых уступок другим как бесчувственный эгоизм; посещения аналитика, в которых МЫ нуждались и могли себе позволить, как мотовство; отстаивание своего мнения как нахальство и т.п.
• Только тот, кто гордится своим аскетизмом, обвинит себя в "обжорстве"; только тот, кто гордится смирением, заклеймит уверенность в себе как эгоизм.
• МЫ использовали самообвинения в борьбе против проявлений подлинного я, пытаясь дискредитировать и подорвать движение к здоровому росту.
• Порочный характер самообвинений (как и любой формы ненависти к себе) взывает к мерам самозащиты.
• Как только МЫ сталкивались с одним из своих затруднений, МЫ уходили в глухую защиту.
• МЫ праведно негодовали, чувствовали и спорили из-за того, что НАС не поняли.
• МЫ реагировали на что-либо так, словно НАМ швырнули жестокое обвинение, столь страшное, что МЫ не могли спокойно исследовать его.
• МЫ слепо сражались против чего-либо всеми средствами, которые находились в НАШЕМ распоряжении: увиливали от него, возлагали вину на других, каялись, продолжали обвинять и оскорблять кого-либо.
• Необходимость обороняться против любых самообвинений препятствует развитию способности к конструктивной самокритике и тем самым снижает вероятность, что мы научимся чему-нибудь на ошибках.
• НАША совесть неусыпно охраняла главные интересы нашего истинного я.
• Самообвинения, напротив, исходят из невротической гордости и выражают недовольство возгордившегося я тем, что личность не соответствует его требованиям. Они не служат истинному я, а направлены против него, на то, чтобы его раздавить.
• Тяжесть на душе, угрызения совести могут быть чрезвычайно конструктивными, поскольку заставляют разобраться, что же было неверного в конкретном действии или реакции, или даже во всем образе жизни.
• Мы честно пытались посмотреть на причиненный вред или ошибочную установку, которые обращало на себя наше внимание, не преувеличивая и не преуменьшая их.
• Мы пытались выяснить, что же в нас ответственно за них, и работали над тем, чтобы в конечном счете изжить это, насколько получится.
• НАШИ самообвинения выносили НАМ приговор, заявляя, что вся личность – дрянь.
• Наша совесть – нравственная инстанция, служащая нашему росту, а самообвинения безнравственны по происхождению и по воздействию, поскольку не позволяют человеку трезво исследовать свои недостатки и тем самым препятствуют росту его личности.
• "Авторитарная совесть", которую определяют как "интернализованный страх перед авторитетом (властью)"
• Есть разнообразные пути подрыва самоуважения, уверенности в себе, куда входят самоумаление, пренебрежение к себе, сомнение в себе, недоверие к себе, высмеивание себя.
• Чувствует ли человек себя виноватым, потому что поставил себе нечто в вину, или он чувствует себя неполноценным, никчемным, презренным, потому что относится к себе с пренебрежением.
• НАШЕ презрение к себе было в основном направлено против любого стремления к улучшению или достижению и было скрыто за ненарушимым фасадом высокомерной уверенности в своей правоте.
• "Просто смех! Гадкий утенок пытается хорошо выглядеть!"
• "Тщеславный осел! Что позволяет тебе думать, что ты вообще можешь писать статьи!"
• НАШУ установку на недоверие к себе, МЫ часто называли, как "скромность" .
• "Это самое малое, что я мог сделать".
• "Я делаю это, только чтобы произвести впечатление".
• НАШЕ презрение к себе оставалось непонятым окружающими, а вот определенные порожденные им страхи часто были совершенно очевидны.
• НАШЕ отречение от своих ценных качеств и достижений или недоверие к ним было пагубно для развития или восстановления уверенности в себе.
• НАШЕ презрение к себе сказывалось на поведении в целом.
• МЫ слишком мало ценили свое время, проделанную или предстоящую работу, свои желания, мнения, убеждения.
• МЫ утратили способность относиться серьезно к любому своему делу, слову или чувству, и удивлялись другому подходу.
• У НАС развилась установка на циничное отношение к себе, которая, в свою очередь, распространялась на мир вообще.
• Более откровенно НАШЕ презрение к себе проявлялось в приниженном, раболепном или извиняющемся поведении.
• Другие формы ненависти к себе, самооплевывание может проявиться в сновидениях.
• МЫ снились себе в виде отхожего места, какого-то противного животного (таракана или гориллы), гангстера или жалкого клоуна и/или т.п.
• НАМ снились дома с роскошным фасадом, грязные внутри, как свинарник, или развалюхи, которые невозможно починить, снились половые отношения с каким-то мерзким, поганым партнером, снились, что кто-то публично над ним издевается и т.д.
• У нас была навязчивая потребность сравнивать себя с каждым встречным, и всегда не в свою пользу.
• МЫ считали, что другие всегда производят большее впечатление, больше знают, интереснее, красивее, лучше одеты; у них есть преимущества молодости (старости), у них лучшее положение и он важнее и т.п.
• Сравнивая себя с кем-либо, МЫ не обдумывали этого; а если и обдумывали, чувство сравнительной неполноценности не исчезало.
• Проводимые сравнения были не только несправедливы к НАМ; они зачастую были бессмысленны.
• Почему нужно сравнивать немолодого человека, который может гордиться своими достижениями, с молодым, который лучше танцует?
• Почему тот, кто никогда не интересовался музыкой, должен чувствовать себя неполноценным рядом с музыкантом?
• МЫ имели бессознательные требования превосходства над другими во всех отношениях.
• МЫ считали, что НАМ Надо превзойти всех и во всем, в связи с этим, любое "превосходство" качеств или умений другого не могло не тревожить и должно было вызывать приступ самооплевывания.
• МЫ использовали какие-либо "блестящие" качества других, как только встречали их, чтобы укрепить и поддержать свой жестокий самокритицизм.
• МЫ испытывали какой-либо ужас перед соревнованием в чем-либо и с кем-либо.
• НАШ ужас перед соревнованием был результатом пренебрежения к себе.
• МЫ испытывали уязвимость в человеческих взаимоотношениях.
• Презрение к себе делало НАС сверхчувствительными к критике и отвержению.
• При малейшей провокации или даже без нее МЫ чувствовали, что другие смотрят на НАС сверху вниз, не принимают НАС всерьез, не ищут НАШЕГО общества, фактически – пренебрегают НАМИ и т.п.
• НАШЕ презрение к себе, многое добавляло к НАШЕЙ глубокой неуверенности в себе и, следовательно, не могло не порождать в НАС глубокую неуверенность в отношении к НАМ других людей.
• Неспособные принять себя такими, какие МЫ есть, МЫ не могли поверить, что другие, зная НАС со всеми НАШИМИ недостатками, могут принять НАС дружески или уважительно.
• МЫ чувствовали на более глубоком уровне, звучали еще более решительно и доходили до непоколебимой уверенности, что другие просто презирают НАС.
• На сознательном уровне, МЫ не отдавали себе отчета даже в капле презрения к себе.
• Вынося презрение к себе вовне, МЫ портили все НАШИ отношения с людьми.
• МЫ доходили до неспособности принимать за чистую монету любые добрые чувства к НАМ других людей.
• В НАШЕМ сознании комплимент превращался в саркастическое замечание; выражение сочувствия – в снисходительную жалость.
• НАС хочет видеть знакомый – это потому, что тому что-то нужно.
• Другие выражают симпатию к НАМ – это только потому, что они не знают его лучше, потому что они сами ни на что не годятся, или потому, что МЫ им были или можем быть полезны.
• Случайности, в которых не было никакого злого умысла, МЫ толковали как свидетельства презрения к себе.
• Кто-то не поздоровался с НАМИ на улице или в театре, не принял НАШЕ приглашения, не ответил НАМ немедленно – все это не может быть ничем иным, как только пренебрежением.
• Кто-то позволил себе добродушно пошутить на НАШ счет – он явно намеревался НАС унизить.
• Возражение или критика в ответ на НАШЕ предложение или действия не принимались как честная критика данного предложения или действия, а также становятся свидетельством презрения к НАМ.
• МЫ принимали за данность, что другие относятся к НАМ именно пренебрежительно, и даже гордились своим "реализмом".
• "Мне всегда было настолько очевидно, что Вы смотрите на меня сверху вниз, что я не считал даже нужным упоминать об этом или надолго об этом задумываться"
• Когда вынесенное вовне презрение к себе ощущается как несомненная реальность, можно понять искаженное восприятие отношений с людьми, поскольку установки других людей, особенно изъятые из контекста, всегда допускают разные интерпретации.
• МЫ были бессознательно заинтересованы относиться к другим, как к своим оскорбителям.
• Хотя МЫ и считали, что НАС отвергают и пренебрегают НАМИ, и это было болезненно для НАС, как было бы и для любого, но все же менее болезненно, чем взглянуть в лицо собственному презрению к себе.
• Другие не могут ни отнять наше самоуважение, ни подарить нам его.
• МЫ чувствовали себя униженными потому, что нечто задело НАШУ гордость, и/или потому, что МЫ вынесли вовне свое презрение к себе.
• Если человек реагирует мстительностью на то, что показалось ему неуважением, в картине преобладает раненая гордость.
• Если в результате той же провокации он становится жалким и пытается снискать расположение – это наиболее ясное проявление презрения к себе.
• Находясь в тисках презрения к себе, МЫ часто "проглатывали оскорбления".
• МЫ не понимали вопиющего издевательства над собой, будь то унижение или эксплуатация.
• Даже если кто-либо обращал НАШЕ внимание на это, МЫ были склоны сгладить или оправдать поведение обидчика.
• МЫ были убеждены, что МЫ не заслуживаем лучшего обращения.
• МЫ испытывали потребность облегчить или уравновесить презрение к себе вниманием, уважением, признанием, восхищением или любовью других.
• МЫ испытывали потребность в торжестве, и это могло доходить до всепоглощающей жизненной цели.
• НАШ результат – тотальная зависимость от других в своей самооценке: она поднимается и падает вместе с расположением других к НАМ.
• МЫ считали, что должны сохранить Наш возвышенный образ себя, потому что считали его единственно возможным выходом, альтернативой покорности террору презрения к себе.
• Презрение к себе мешало НАМ найти себя.
• Пока НАШ презренный образ себя реален для НАС, НАШЕ «я» кажется НАМ достойным лишь пренебрежения.
• НАС заставляли презирать себя, все НАШИ человеческие ограничения; НАШИ умственные способности – рассудок, память, критическое мышление, способность планировать, особые умения или дарования; любые действия, от простейших личных дел до публичных выступлений и т.п.
• МЫ глубже всего презирали в себе все, что МЫ принимали за "слабость", включая любые добрые чувства к другим, любую неудачу отыграться на ком-то, любую уступку (включая разумное согласие), любое отсутствие контроля над собой или над другими и т.п.
• МЫ так сильно сосредоточивались на своих несовершенствах – на шраме, недостаточно тонкой талии, на волосах, не вьющихся от природы, слабо развитой мускулатуре, недостаточно большом члене и т.п. – и снимали с себя за это очки, иногда до того, что терпеть не могли глядеться в зеркало.
• В НАС легко вспыхивал страх быть отвратительным для других.
• МЫ тратили большое количество времени, денег и размышлений на волосы, лицо, платья, шляпы и т.п.
• Если НАШЕ презрение было сосредоточено на каких-то особенностях – на носе, груди, избыточном весе, оно могло довести до радикального "лечения", вплоть до операций или сбрасывания веса насильственными методами.
• МЫ вмешивали НАШУ гордость даже в разумную заботу о коже, осанке, одежде.
• МЫ были так глубоко убеждены в своем безобразии или омерзительности, что любая попытка улучшить свою внешность казалась НАМ смешной.
• Достаточно ли хороша моя внешность, чтобы меня любили.
• Есть ли у меня качества, за которые меня можно любить.
• Тем, что у тебя милые и приятные качества, не прославишься, но можно прославиться исключительно "правильной" фигурой или идеально "правильным" платьем.
• Любые вопросы о внешности приобретали для НАС необычайную важность.
• Пренебрежение к своему уму, в результате которого МЫ чувствовали себя глупыми, соответствовало гордости всемогущества НАШЕГО разума.
• Страх быть агрессивным препятствовал НАШЕМУ критическому мышлению; вследствие НАШЕГО общего нежелания принимать на себя обязательства, НАМ было трудно прийти к определенному мнению.
• НАША непреодолимая потребность казаться всемогущими вредила НАШЕЙ способности к обучению.
• НАША общая тенденция затемнять личные вопросы затемняла и ясность мышления: как люди, ослепившие себя по отношению к своим внутренним конфликтам, МЫ могли не обращать внимания и на другие виды противоречий.
• МЫ бывали слишком зачарованы славой, которой НАМ надо добиться, чтобы в достаточной мере интересоваться работой, которую МЫ выполняли.
• "Ваш интеллект в совершенном порядке – а как обстоит дело с интересом, смелостью; что можно сказать обо всем том, что должно входить в Вашу способность работать?"
• МЫ были не заинтересованы в том, чтобы освободить себе доступ к собственному уму; НАС интересовали абсолютные возможности "образцового ума".
• Люди, имеющие подлинные интеллектуальные достижения, иногда чувствуют, что лучше настаивать на своей глупости, чем открыто признавать свои стремления, потому что им любой ценой надо избежать опасности быть осмеянными.
• С тихим отчаянием МЫ принимали собственный приговор, отвергая свидетельства и уверения в противоположном.
• Процесс самоуничижения с разных сторон нарушает активное преследование любых интересов. Его влияние может предшествовать любой деятельности, сопутствовать ей и наступать вслед за нею.
• МЫ, поддаваясь презрению к себе, могли чувствовать такую обескураженность, что НАМ не приходило в голову, что МЫ могли бы сменить свой стиль одежды, говорить на иностранном языке, выступать перед публикой и т.п.
• МЫ начинали что-либо и бросали при самом первом затруднении.
• НАМ было страшно перед выступлением или во время его (страх перед сценой).
• Запреты и страхи – итог дилеммы, а ее суть – потребность в широком признании с одной стороны, и активное пренебрежение собой (или самоуничижение) – с другой.
• "Кто угодно мог достичь того же самого, не прилагая столько труда".
• "На этот раз сошло, а в следующий раз освищут".
• МЫ имели привычку фрустрировать себя
• Человек, умеющий хорошо организовать свою жизнь, воздерживается от определенных действий или удовольствий. Но он делает это только потому, что другие цели важнее для него, и, следовательно, им уделяется внимание в первую очередь.
• Молодожены могут лишать себя каких-то удовольствий, потому что хотят накопить на собственный дом.
• Ученый или художник, преданный своей работе, ограничивает свою светскую жизнь, потому что ему дороже покой и возможность сосредоточиться.
• МЫ считали, что все НАШИ желания, одинаково равны и, ни от одного нельзя отказаться.
• НАШИ компульсивные влечения, конфликты, псевдорешения этих конфликтов, НАШЕ отчуждение от себя не позволяло НАМ осуществить заложенные в НАС возможности.
• МЫ часто испытывали фрустрацию, потому что оставалось невыполненным НАШЕ требование обладать неограниченной мощью.
• НАШИ фрустрации реальные или вымышленные, не являлись результатом намерения фрустрировать себя.
• НАША потребность в выражениях дружбы и одобрения фактически (но не намеренно) влекла за собой фрустрацию подлинного я, его непосредственных чувств.
• МЫ должны как-то подладиться к другим. И то, что при этом МЫ сами себя многого лишаем, хотя и является жестокой депривацией, по сути – лишь неприятный побочный продукт процесса.
• Тиранией Надо на самом деле МЫ лишали себя свободы выбора.
• Самообвинениями и презрением к себе отбирали у себя самоуважение.
• Нельзя, налагаемые на радость, это сокрушение надежд и устремлений.
• Нельзя, сказанные любой радости, разрушают невинность наших желаний, наших действий, когда мы хотим или делаем то, что входит в наши истинные интересы и тем самым обогащает нашу жизнь.
• МЫ хотели пойти погулять, а внутренний голос говорил: "Ты этого не заслужил".
• "У тебя нет права на отдых, на хождение по кинотеатрам, на покупку платья". И даже более того: "Хорошие вещи не для тебя".
• Внутренний голос говорил – "Ты просто лентяй – Нет, я правда устал. – Ну нет, это просто распущенность, так из тебя никогда ничего не выйдет". После таких метаний МЫ или отдыхали с чувством вины, или вынуждали себя продолжать работу, в обоих случаях не извлекая для себя ничего хорошего.
• Чем больше МЫ себя осознавали, тем отчетливее МЫ воспринимали эти внутренние Нельзя.
• НАШИ табу на радость были скрыты за фасадом "сознательности", социальной ответственности: "Пока люди живут в трущобах, у меня не должно быть хорошей квартиры... Пока люди умирают с голоду, я не могу тратиться на всякие яства..."
• МЫ могли радоваться чему-либо, только деля это с другими.
• Для многих людей разделенная радость – двойная радость.
• МЫ не умели чем-либо наслаждаться в одиночку.
• МЫ были настолько скупы на траты для себя, что не могли даже потратить силы на подыскивание для этого рационализации.
• И в то же время, МЫ щедро тратились на вещи, нужные для престижа, например, много жертвовали на благотворительность, устраивали вечера, покупали антиквариат, ничего для НАС не значащий и т.п.
• МЫ действовали, как будто НАМИ управлял закон, повелевающий рабски прислуживать славе, но запрещающий все, что "только" увеличивает НАШИ удобства, счастье, духовный рост.
• "За это придется заплатить". "Тебе не придется ей долго радоваться".
• Несмотря на действительные улучшения, голос будет говорить: "Ты никогда не преодолеешь свою зависимость (или свою панику); никогда не освободишься".
• Мы на что-либо отвечали страхом или неистово требовали, чтобы НАС уверяли, что МЫ выздоровеем, успокаивали, говоря, что лечение помогло другим и т.д.
• Когда сокрушение НАШИХ надежд распространялось на все сферы жизни, у НАС возникало чувство мрачной обреченности.
• "Оставь надежду, всяк сюда входящий"
• Откат назад в ответ на улучшения, которые невозможно отрицать, случалсяс такой регулярностью, что его можно предсказывать заранее.
• МЫ чувствовали себя лучше, забыли думать о своей фобии, увидели важную связь, которая указывала НАМ на выход, – и скатывались вниз, глубоко обескураженные и подавленные.
• МЫ отказались от всего существенного в жизни, впадали в жестокую панику и находились на грани самоубийства каждый раз, когда осознавали в себе ценное качество.
• Если бессознательная решимость задержать свое развитие укоренена глубоко, МЫ можем отвергать любые заверения, делая саркастические замечания.
• "Ты дрянь и никогда ничего не достигнешь".
• МЫ ставили табу на любое свое устремление: не только на возвышенные фантазии, а на любое стремление, подразумевающее, что МЫ обратимся к собственным ресурсам или станем лучше и сильнее.
• "Кто ты такой, чтобы хотеть играть, петь, иметь жену? Ты никогда ничего не будешь из себя представлять".
• Несмотря на НАШ ум, интеллигентность, прилежание, МЫ никогда не думали о будущем.
• "О, я думаю, что всегда заработаю себе на жизнь".
• МЫ делали дело (пусть и в мучениях), но были вынуждены удерживать этот факт от осознания и были неспособны считать находки своими и радоваться им.
• МЫ не осмеливались заняться чем-нибудь новым, не ждали ничего от жизни, ставили перед собой слишком малые задачи и, следовательно, жили ниже своих возможностей и душевных сил.
• МЫ жаловались, что, если бы не НАША жена, начальство, безденежье, погода, политическая ситуация и т.п., МЫ были бы счастливейшим человеком на земле.
• МЫ очень часто чувствовали покой и довольство, потому что примирились с собой, несмотря на то, что ни одна из НАШИХ внешних трудностей не отпала.
• Причинение себе мучений, терзание себя – тоже побочный продукт ненависти к себе, отчасти неизбежный.
• Пытались ли МЫ подхлестнуть себя к достижению невозможного совершенства, швыряли себе обвинения, пренебрегали собой или фрустрировали себя, МЫ всем этим мучали себя.
• У НАС есть или может быть намерение мучить себя
• МЫ сомневались в себе в результате НАШИХ внутренних конфликтов и это проявлялось в бесконечных и бесплодных внутренних диалогах, в которых МЫ пытались защититься от собственных обвинений и/или они были выражением ненависти к себе, чья цель – подорвать почву под НАШИМИ ногами.
• За отсрочку решений или действий могут быть ответственны многие факторы, такие как общая инертность или всесторонняя неспособность на чем-то остановиться, выбрать свою позицию.
• МЫ понимали, что отложенные дела часто разрастаются и что на самом деле МЫ можем причинить себе промедлением серьезные страдания.
• Когда из-за своих отсрочек МЫ действительно попадали в неприятную или угрожающую ситуацию, то иногда говорили себе с явным торжеством: "Так тебе и надо".
• МЫ злорадствовали по поводу причиненных себе неприятностей.
• МЫ замечали, что НАШЕ крохоборство – не просто "зажатость", а некое удовольствие, иногда дорастающее почти до страсти.
• МЫ не только боялись многих вещей, но и, пугали себя ими довольно жестоким образом.
• МЫ превращали першение в горле в туберкулез, понос – в рак, растяжение – в полиомиелит, головную боль – в опухоль мозга, приступ тревоги – в сумасшествие.
• При первых легких признаках беспокойства или бессонницы МЫ говорили себе, что у НАС начинается новый цикл паники, и что каждую ночь после этого НАМ будет становиться все хуже и хуже, пока не дойдет до нестерпимого ужаса.
• "сладостная пыткя, которой наслаждаюсь".
• МЫ считали, что у НАС должно быть абсолютное здоровье, уравновешенность и бесстрашие. Малейший знак противоположного делал НАС беспощадными к себе
• У НАС бывала время от времени компульсивная потребность или фантазии о причинении мучений другим.
• МЫ был физически сильны и здоровы, но когда испытывали отчаяние и презрение по поводу своих душевных затруднений, МЫ обзывали себя калекой.
• МЫ испытывали мстительное наслаждение, мучая себя;
• МЫ отождествляли себя с презренным «я» и, могли только так достичь полового удовлетворения.
• фактически МЫ всегда и мучитель и жертва, и получаем удовольствие, как унижаясь, так и унижая.
• МЫ испытывали тайное намерение мучить себя.
• НАШЕЙ вершиной ненависти к себе являлись беспримесные и непосредственные саморазрушительные импульсы и действия. Они могли принимать форму обострений или быть хроническими, открыто насильственными или медленно подтачивающими, сознательными или бессознательными, могли осуществляться или оставаться воображаемыми. Они могли касаться главных или второстепенных вопросов. Их конечная цель – физическое, психическое и духовное саморазрушение.
• Физическое насилие против себя, в общем, ограничено психозами.
• МЫ имели"вредные привычки" – грызение ногтей, расчесы, вечная спешка при сборах, выдергивание волос и т.п.
• МЫ жили воображением до такой степени, что презирали реальность, включая реальность себя самого.
• МЫ испытывали безумный порыв вырвать себе глаза, перерезать себе глотку или воткнуть нож себе в живот и выпустить кишки и т.п.
• МЫ временами испытывали позывы к суициду (НАС тянуло спрыгнуть с балкона или с обрыва и т.д.), позывы, которые возникали при сходных условиях и казались неизвестно откуда взявшимися.
• НАШИ саморазрушительные импульсы могли оставаться и актуализироваться в "отчаянности" при езде, плавании, скалолазании, в спешке и т.п., когда физические возможности не позволяли спешить.
• МЫ бессознательно, но систематически разрушает свое здоровье пьянством или наркотиками, и испытывали постоянную потребность в алкоголе и/или наркотике.
• МЫ разрушили свое здоровье каторжным трудом, пренебрежением ко сну и злоупотреблением кофе.
• НАША потребность в славе вогнала НАС в долги настолько, что НАШ чрезмерный труд был отчасти следствием неправильного образа жизни.
• "в плохом настроении" нам чаще случалось порезаться, оступиться и упасть, прищемить палец.
• МЫ бросали свое какое-либо занятие тогда, когда у НАС что-то начинало что-то получаться. И мы говорили, что это было не то, чего НАМ "на самом деле" хотелось.
• МЫ теряли или бросали одно рабочее место за другим, разрывали одни отношения за другими.
• НАМ часто казалось, что МЫ жертва несправедливости и черной неблагодарности.
• МЫ делали все, чтобы навлечь на себя своими постоянными пререканиями и приставаниями тот самый исход, которого МЫ так боялись.
• МЫ часто доводили начальника или друга до того, что он (или она) больше не могли НАС выносить.
• В большей или меньшей степени, грубо и тонко, целостность НАШЕЙ личности нарушалась вследствие невротического развития.
• НАШЕ отчуждение от себя, неизбежные бессознательные претензии, неизбежные бессознательные компромиссы, обязанные неразрешенным конфликтам, презрение к себе – все эти факторы вели к ослаблению нравственного начала, ядро которого составляло пониженная способность быть искренним с собой.
• МЫ пренебрегали своей внешностью, позволяли себе быть неопрятным, грязным и жирным, МЫ слишком много пили, а спали слишком мало, НАМ было наплевать на свое здоровье – МЫ не обращались к зубному врачу и т.д.
• МЫ слишком много или слишком мало ели, не ходили гулять, пренебрегали своей работой или любыми своими серьезными интересами, становились ленивыми.
• МЫ вступали в случайные связи или предпочитали общество пустых или опустившихся людей.
• МЫ стали ненадежными в денежном отношении, начали бить жену и детей, лгать или воровать.
• МЫ позволяли себе «пуститься во все тяжкие».
• МЫ были так переполнены презрением к себе и безнадежностью, что НАШИ конструктивные силы не могли больше противостоять воздействию саморазрушительных влечений.
• НАШИ саморазрушительные влечения достигали полного размаха и выражались в решении (в основном бессознательном) об активной деморализации.
• МЫ растратили большую часть своей жизни, плывя по течению, МЫ повернулись спиной к идеалам, став циничными.
• "Во мне есть много красивого и хорошего, своим презрением к себе и направленной на себя деструктивностью я могу действительно разрушить собственную личность; предпринятые мной против этих влечений меры неэффективны; хотя я хочу спасти себя, я избегаю реальной борьбы и некоторым образом принимаю участие в работе деструктивных влечений".
• В своих сновидениях мы были ближе к своей реальности.
• Только когда ослабевала НАША безнадежность и сила презрения к себе, неконструктивная жалость к себе превращалась в конструктивное сочувствие к себе.
• МЫ ощущали подлинного себя и желание внутреннего спасения.
• НАШЕЙ реакцией на процесс сползания в бездну мог быть и леденящий ужас.
• МЫ чувствовали себя беспомощной добычей этой беспощадной силы.
• В сновидениях и ассоциациях эта сила появлялась в виде многих выразительных символов маньяка-убийцы, Дракулы, чудовищ, Белого Кита, привидений.
• Этот ужас являлся ядром многих, иначе не объяснимых страхов, таких, как страх перед неизведанной и опасной морской глубиной, страх перед привидениями, перед чем-то загадочным, перед любым деструктивным соматическим процессом – отравлением, глистами, раком.
• МЫ входили в тот ужас, который многие испытывают перед всем неосознаваемым, а потому загадочным.
• НАШ ужас был центром паники, не имеющей видимых причин.
• В своем стремлении к Бесконечному и Абсолютному МЫ начинали разрушать себя. Заключая сделку с Сатаной, обещающим НАМ славу, МЫ вынуждены были отправиться в ад – в ад внутри самого себя.
• "совесть" в обычном смысле означает три совершенно разные вещи:
1. непреднамеренное (не сознательное) внутреннее подчинение внешнему авторитету (власти) с сопутствующим страхом разоблачения и наказания;
2. уличающие самообвинения;
3. конструктивное недовольство собой.
• МЫ имели фантазии:
1. при мастурбации, простирающиеся от унижений до пыток;
2. мастурбацию, при которой царапали или били себя;
3. выдергивание волос;
4. хождение в тесной обуви;
5. болезненные позы, половой акт, при котором НАС должны ругать, бить, связывать, заставлять выполнять лакейские или отвратительные задачи, прежде чем МЫ сможем достичь сексуального удовлетворения и т.п.
• Ярмо - Символизирует союз, контроль, равновесие, дисциплину, послушание, рабство, унижение, тяжелый труд, терпение.
• Фрустрация (от лат. frustratio – обман, тщетное ожидание) — негативное психическое состояние, обусловленное невозможностью удовлетворения тех или иных потребностей. Это состояние проявляется в переживаниях разочарования, тревоги, раздражительности, наконец, отчаянии. Эффективность деятельности при этом существенно снижается.
• Самообвинения.
• отчуждение от себя.
• Власть и упорство ненависти
• Ненависть к себе активная и пассивная.
• самоумаление,
• чувство неполноценности,
• неспособность радоваться,
• прямые саморазрушительные действия,
• мазохистские склонности.
• безжалостные требования к себе,
• беспощадные самообвинения,
• презрение к себе, фрустрация себя,
• мучение себя и саморазрушение.
• "Растет моя горечь" -Христиан Моргенштерн
• Я стану жертвой самого себя –
• Во мне живет другой, тот, кем я мог бы быть,
• И он меня пожрет в конце концов.
• Он словно конь, что вскачь летя,
• Волочит по земле беднягу, к нему привязанного,
• Словно колесо, в котором я верчусь, не взвидя света.
• Он фурии подобен, что вцепилась
• В окаменевшую от страха жертву. Он – вампир,
• Мне сердца кровь сосущий каждой ночью.