Безвыходная агрессия

• По возвращении на родину из других краев, ощущал на себе этот эффект: едва ступив на родную землю, словно оказываешься в некую особой ауре.
• Еще никто не оттоптал тебе ног в метро, ничего плохого не сделал, а тело реагирует.
• Что-то словно сжимается в солнечном сплетении, едва заметно напрягаются плечи, кисти рук и челюсти.
• Мы чувствуем, что попали в агрессивную среду.
• Считав нечто по лицам, голосам, взглядам, запаху, мгновенно, минуя сознание, тело приходит в состояние готовности к агрессии.
• МЫ можем быть сколь угодно мирным и добродушным человеком, но мозг и тело мгновенно оценивают окружающую среду как небезопасную и приводят бронепоезд на запасном пути в рабочее положение.
• И наоборот, многие отмечают, что за границей расслабляются, даже если бывают там по работе, несмотря на языковой барьер и непривычную обстановку.
• Что мешает нам реагировать спокойно на неизбежные в жизни неприятные неожиданности, мелкие неудобства, чью-то глупость и неосторожность, столкновение интересов – не из-за чего-то очень важного, а по мелочам?
• Почему русский интернет полон текстов на тему «Нет, ну вы только подумайте, какие все идиоты (сволочи, быдло, хамы)», несколько таких текстов всегда висят на вершинах рейтингов.
• Поводом может быть что угодно: дети шумели в кафе, а родители их не заткнули, девушки с недостаточно красивыми, на взгляд автора, фигурами, носят открытую одежду, люди, которые неправильно, на взгляд автора, паркуются (переходят улицу), любят неправильную, на взгляд автора, музыку и т.п.
• На каждый такой пост приходят сотни комментариев одного и того же содержания: «да, как меня тоже бесят эти уроды!», в ответ на которые приходят ответы «да сам ты урод», и пошло-поехало.
• Тут дело не в дурных манерах, не в низкой культуре, как часто думают, а в чувствах.
• Ведь действительно бесит.
• Ярость вспыхивает внутри легко, как спичка.
• Словно шумные дети или чьи-то голые неидеальные коленки, или провинциал в метро, ошарашено застывший на проходе и озирающийся в поисках указателей, это не просто люди, которые чем-то помешали или не нравятся – они агрессоры. И им надо дать немедленный жесткий отпор.
• Причин у этой ярости много, и они переплетены в такой тесный узор, что не всегда понятно, где кончается действие одного фактора и начинается другого.
• Иногда понятие агрессии воспринимается негативно, да и слова «злость» и «зло» в русском языке однокоренные, в природе агрессия – очень полезное для выживания свойство живых существ.
• Она предназначена для самообороны, для защиты своей территории и своего потомства, для добычи пропитания (у хищников), для конкурентной борьбы за самку (у самцов).
• То есть агрессия, хотя и может порой убивать, сама по себе стоит на службе жизни, продолжения рода.
• При этом природная агрессия всегда очень функциональна и экономна, если на кону не стоит жизнь, используются в первую очередь ее ритуальные формы: угрожающие звуки и позы, силовая борьба без причинения серьезных увечий, обозначение территории знаками и. т. д.
• Чем менее плодовит и чем опасней вооружен от природы тот или иной вид, тем меньше он может себе позволить игры с агрессией. Городские коты могут скоротать вечерок за кровавой дракой, тигры в тайге – никогда.
• Человек сам по себе, от природы, животное слабое. Ни зубов, ни когтей.
• Поэтому вшитых, инстинктивных программ замены драки на ритуалы у него очень мало, чай не тигр.
• Поэтому людям пришлось самим изобретать себе способы замены прямой агрессии: от ритуалов вежливости до чемпионатов по футболу, от тонкой иронии до процедуры судебного разбирательства, от государственных границ и дипломатии до демонстраций и профсоюзов.
• Мы агрессивны, и научились с этим жить, и учимся дальше, потому что когда мы теряем контроль над своей агрессией, это бывает страшно, примеров в истории немало.
• Но та разлитая агрессия, не похожа на агрессию на страже жизни.
• Это разлитая «агрессия вообще», никуда и ни с какой конкретной целью, а значит, везде, всегда и по любому поводу, агрессия невроза, одно из определений которого: «регулярная неадекватная эмоциональная реакция на обстоятельства, вызванная психотравмой или дистрессом (длительным, постоянным стрессом)».
• То есть буквально то, что мы имеем: реакция, явно неадекватная причине, буря в стакане воды, бешенство из-за мелочей.
• То, что лежит на поверхности – это постоянные мелкие и не очень ограничения в правах.
• Простой пример: на всех вокзалах у нас теперь стоят на входе металлодетекторы: широкий вход в вокзал, посреди стоит одна рамка, остальное пространство попросту перегорожено столами или барьерами.
• Люди, звеня и гремя, не снимая с плеча сумок, проходят внутрь, никто и не смотрит в их сторону, пронести можно хоть базуку.
• Но если вдруг вы поняли, что ошиблись входом, пришли не туда, и захотите выйти обратно – вас не выпустят, потому что выход – там, в двухстах метров.
• Которые вам предстоит, с детьми ими чемоданами, преодолеть сначала туда – до разрешенного выхода, а потом обратно – до той точки, в которую вам надо вернуться. Возможно, опоздав при этом на свой поезд. Почему? Потому что так, и все.
• Ограничения, не имеющие под собой никакой разумной основы, конечно, злят.
• Перекрытие дорог и пробки при проезде первых лиц, закрытие центральных станций метро в выходной, чтобы помешать акциям оппозиции, требование приносить с собой бахилы в больницу и школу, даже дорожки, которые почему-то всегда прокладывают не там, где людям удобно ходить – все это создает постоянный фон дистресса, как будто тебя ежеминутно «ставят на место», дают понять, что ты никто и звать никак.
• Это особенность общества, выстроенного сверху вниз, по вертикали: здесь права и возможности не принадлежат людям по определению, их спускают сверху, сколько и каких считают нужным.
• Здесь у человека нет «своей территории» в принципе, а значит, нет и границ, которые можно было бы охранять.
• У него в любой момент могут потребовать документы, ему диктуют, где он может и где не может находиться, к нему могут попытаться войти в дом, чтобы проверить, как он растит детей, – он себе не принадлежит.
• Границы не то чтобы нарушены – они проломлены и стерты очень давно.
• Представим себе, что человек решил использовать природную здоровую агрессию, чтобы отстаивать свои границы, когда их кто-то нарушает.
• Возмутиться, отказаться выполнять дурацкие требования, написать жалобу, подать в суд, наконец.
• Выясняется, что в вертикальном обществе это почти невозможно.
• Сами процедуры отстаивания своих прав, если они и есть, очень невнятны и громоздки.
• Допустим, я хочу, контролируя свою агрессию, то есть цивилизованными методами, отстоять свое право выходить из метро в собственном городе в выходной день там, где мне удобно.
• На кого мне подавать в суд - на администрацию метрополитена, на полицию, на мэрию?
• Кто принимает решения и кто может их отменять?
• Это всегда довольно сложно бывает выяснить.
• Но даже если я все же подам, меня ждет непредсказуемая по временным затратам волокита: заседания бесконечно могут переносить и отменять.
• А если суд и состоится, каковы мои шансы его выиграть? При нашем-то правосудии?
• Хорошо, попробуем другой путь: я хочу явочным образом, мирно и ненасильственно, осуществить свое право.
• То есть все равно пойду, хоть и не велят, - вежливо, никого не обижая, просто мне тут удобней, тут специальное место для выхода, я заплатил за услуги метрополитена и хочу их получить в полном объеме, доехав куда мне надо, не куда дозволено.
• Чем закончится? - скорее всего, задержанием и судом, исход которого тоже предопределен.
• И даже собственные друзья и сослуживцы меня могут осудить: зачем лез, раз не положено? Самый умный?
• То есть что получается: практически все наработанные человечеством мирные способы отстаивания своих границ и прав, в вертикальном обществе перекрыты.
• Мы не можем сменить власть, не можем добиться снятия с должности виновного в нарушении наших прав чиновника, у нас нет возможности воспрепятствовать принятию нарушающих наши права законов и решений.
• Попытки реализовать свои права явочным порядком автоматически считаются преступлением, и всегда найдется какой-нибудь «закон», по которому мы же окажемся и виноваты.
• Но границы-то проломлены, МЫ задеты, Мы чувствуем стресс.
• Агрессия возникла, она не испарится в никуда.
• Не имея возможности быть отработанной «по существу вопроса», она, как пар, прижатый сверху крышкой, требует выхода.
• Зло передается по кругу
• Выход разные люди находят разный.
• Один из самых частых – перевод агрессии вниз.
• То есть, получив хамский нагоняй от начальства, нагрубить подчиненному.
• Выслушав нападки учительницы, отлупить ребенка.
• Мой сын, впервые самостоятельно совершая далекое путешествие, совершал пересадку в аэропорту Франкфурта, огромном, как целый город. «Но я – рассказывал он – быстро нашел свой самолет на Москву. Надо просто идти туда, где родители кричат на детей».
• Привычка любой стресс (а авиаперелеты – всегда стресс) сливать вниз по иерархии, на более слабых, на детей, вместо того, чтобы заботиться и снижении стресса для них – типичное, к сожалению, поведение наших соотечественников.
• Существуют целые системы, где агрессия идет постоянным потоком сверху вниз: начальство орет на директора школы, она на учителя, учитель за восьмиклассника, тот отвешивает пинка первоклашке.
• Можно ли ожидать, что, например, сотрудник опеки, которого начальство по телефону только что покрыло матом (реальность, увы) что-то с полученной порцией агрессии быстро сделает и встретит посетителя с улыбкой на лице?
• Следующий способ тоже очень частотный: перенаправить агрессию по горизонтали, то есть, проще говоря, злиться на всех вокруг.
• На любого и каждого, кто вольно или невольно встанет поперек.
• Но выбор этот тоже чреват: если злиться постоянно и на любого, быстро приобретешь репутацию вздорного человека с плохим характером.
• И сам себе не будешь нравиться.
• Поэтому есть хороший вариант: злиться не на всех подряд, а на иных.
• Неважно, чем иных: манерами, поведением религией, национальностью, полом, особенностями фигуры или речи, имеющих (не имеющих) детей, жителей столицы (провинции), образованных (необразованных), смотрящих ТВ (не смотрящих ТВ), ходящих на митинги (не ходящих на митинги).
• В ход идут аргументы, строятся длинные и стройные системы доказательств почему испытывать и проявлять агрессию по отношению к ним хорошо и правильно.
• Находятся единомышленники, и вот уже можно «дружить против», заодно удовлетворят свое чувство принадлежности.
• Неудивительно, что эта игра в «свой-чужой» как способ перенаправления агрессии очень популярна.
• Наконец, можно перенаправить агрессию тоже вверх, но не туда вверх, откуда пришел задевший тебя импульс, это, как мы уже говорили, или невозможно, или опасно, а куда-то там вверх.
• Как говорится, выстрелить в воздух - например, ненавидеть «начальство вообще».
• Ругать власти, не предпринимая ни одной попытки отстоять свои права.
• Еще хорошо получается ненавидеть правительство другой страны.
• Это просто, безопасно и очень духоподъемно.
• Как в старом советском анекдоте: у нас свобода слова, каждый может выйти на Красную площадь и обругать президента США.
• Самым одобряемым и «интеллигентным» (а также «христианским») вариантом является попытка погасить агрессивный импульс на себе.
• Лечь на гранату агрессии, накрыв ее собой.
• Одно плохо – делать это долго не удается никому.
• Пусть не за один раз, как граната, но за несколько лет проглатываемая усилием воли агрессия разрушает тело, оборачивается болезнями и выгоранием.
• Человек или уступает требованиям среды и начинаете исправно, как все, быть проводником агрессии сверху во все стороны, либо научается не чувствовать, усваивает ту самую искусственную «добренькость», которая часто так раздражает в людях, подчеркнуто «культурных» (или подчеркнуто верующих).
• Надо быть святым, чтобы поглощая агрессию, не разрушаться и не передавать дальше, а святыми, как известно, поле не засеяно.
• Перенаправить-то агрессию можно, но при этом ты знаешь: ты проблему-то не решил.
• Нарушенные границы никуда не делись, ты не защитил себя, своего ребенка, свою территорию, свои права.
• Стерпел, проглотил, - и за это ты ненавидишь и презираешь самого себя.
• Каждый, вроде бы пустяковый акт нарушения твоих границ (подростки ночью орут под окном), для тебя не просто неприятность и безобразие (спать не дают), это вопрос, который звучит в голове с издевательски-глумливой интонацией: «Ну, и что ты сделаешь? Ты, кто ни на что не способен? Ты, ничтожество?».
• Опыта решать такие ситуации нет, отработанных технологий защиты границ нет, даже самих границ нет почти.
• Страшно, сложно, непонятно как действовать в такой ситуации.
• И десятки людей ворочаются в кроватях, матерятся и клянут «этих уродов», но ни один не спустится вниз, чтобы попросить их вести себя тише и ни один не позвонит в полицию, чтобы вызвать дежурный наряд.
• Потому что: а вдруг они агрессивны? А если они не послушают? Да разве полиция приедет? Да и вообще, что мне больше всех надо, другие же терпят.
• Парадокс в том, что на самом деле мы имеем дело не и избытком, а с дефицитом агрессии, здоровой агрессии, способной защитить.
• Многолетняя привычка пускать эту энергию в боковые русла приводит к тому, что в самой явной, очевидной ситуации, когда нам нужно отстоять свои границы, защитить покой свой и своих близких, мы бессильно злимся и ничего не делаем.
• Заранее решив, что это невозможно, хотя подростки под окном – это не полицейское государство и, в общем, можно было бы попробовать.
• Летом по ночам кто-то регулярно катался под окнами на громко тарахтящем мопеде.
• Мы ворочались, злились, смотрели в окно, долго не решались спуститься вниз.
• В голове крутились фантазии о том, как наглый хозяин мопеда, моральный урод, специально ездит именно по ночам, упивается своей властью над целым микрорайоном, которому он не дает спать и никто ему ничего не может сделать.
• Наконец пошли во двор – спать хотелось невыносимо. Уже порядком злой, мой супруг просто встал на пути мопеда и когда тот затормозил, схватил нашего мучителя за шиворот.
• И тут мы услышали перепуганный голос: «Дяденька, не бейте меня, пожалуйста!».
• «Моральным уродом» оказался щуплый пацаненок лет 13, который сбивчиво объяснил, что катается по ночам просто потому, что у него прав нет, а про то, что в квартирах так слышно, он просто не подумал: напротив, был уверен, что раз ночь, все спят и никто не узнает.
• Мы ему крикнули вслед, чтоб осторожно ездил. Было и смешно, и стыдно за себя и свои фантазии о ком-то крутом и злонамеренном.
• Вот тут содержится причина более глубокая и серьезная: неверие в свои силы, сознание своей трусости, презрение и ненависть к себе, неспособному к самозащите, делает каждый случай стократ более болезненным.
• Чтобы выйти из состояния ничтожества, люди вновь используют агрессию – как способ почувствовать хоть на время свою силу, свое существование. К любой агрессии сверху всегда находятся желающие присоединиться и громко «поддержать» (иногда громче и активнее, чем даже сам агрессор), как будто это символической слияние с «сильным» дает им индульгенцию от ничтожества.
• И потоки перенаправленной агрессии не иссякают и безудержно плещутся вокруг.
• И мы спускаемся с трапа в аэропорту и входим в эту знакомую ауру, и наши плечи, пальцы и челюсти едва заметно сжимаются…
• Что же делать? Прежде всего, осознавать все это.
• Осознавать что позиция вечной жертвы – это вовсе не позиция миролюбия и «доброты».
• Это позиция пассивной, бессильной агрессии, которая разрушает и нас самих, и ткань общества, потому что когда все вокруг «уроды» - какая тут может быть социальная ткань?
• Осознавать, что позицию эту мы занимаем вовсе не только потому, что нас в нее загнали, но и по собственному выбору.
• Она выгодна, при всех минусах, не предусматривает никаких действий и никакой ответственности.
• Сидеть и привычно злиться на все и всех просто и удобно.
• Но если мы хотим когда-нибудь перестать слышать вопрос «А почему в России все такие злые?» и перестать «наслаждаться» разлитой повсюду бессильной злобой, нам нужно вернуть себе свою агрессию, свою здоровую злость, свою способность за себя постоять.
• Вспомнить или создать заново технологии отстаивания своих границ, научиться не бояться говорить: «я не согласен, мне это не подходит», не бояться «высовываться», научиться объединяться с другими, чтобы отстоять свои права.
• Не случайно, например, многие отмечают, что толпа людей на протестных митингах, как ни странно, оказывается гораздо более дружелюбной, вежливой и веселой, чем толпа в метро в час-пик.
• Когда люди осваивают цивилизованный способ выразить свою агрессию прямо по адресу, им не за что злиться на окружающих.
• В конечном итоге – задача состоит в том, чтобы заново простроить границы на всех уровнях снизу вверх, переделать вертикальное общество в общество какой-нибудь более интересной и сложной конфигурации.